Дзига Вертов. Из наследия. 2 тома

Том первый:

Драматургические опыты Вертова, на первый взгляд, кажутся явлением, абсолютно замкнутым, полностью относящимся к двадцатым-сороковым годам ушедшего века. Сценарные разработки режиссера накрепко связаны с кругом идей раннего индустриализма, напоминают о конструктивистской эстетике и по реальному, зримому материалу, кажется, далеки от пристрастий современного человека. Но этот "первый взгляд" явно недостаточен. Остается неясным, почему кинематографисты разных школ и поколений с таким вниманием смотрят вертовские ленты и читают вертовские тексты. Скорее всего, профессионалов увлекает попытка осознать ту зыбкую, ускользающую грань, которая отделяет кинематограф от других искусств, попытка понять, что же есть кино в его чистом, беспримесном виде.
В согласии и в плодотворной полемике с принципами документализма Вертова отечественный и мировой кинематограф развивается в последние полвека. Телевидение, предсказанное и ожидаемое Вертовым, актуализировало, наполнило новым смыслом многие его догадки и прозрения. Мир без игры, жизнь, заставаемая объективом врасплох, монтажная свобода созидания виртуальной действительности - эти и многие другие постулаты вертовской школы остаются в арсенале теории и практики экранных искусств.

Том второй:

Второй том неизданных текстов режиссера-документалиста является наиболее полным на сегодняшний день воспроизведением корпуса текстов из архива Дзиги Вертова в РГАЛИ. Многие тексты, написанные Вертовым в период 1920-50-х годов, на русском языке публикуются впервые. Теоретическое наследие Вертова частично уже было предоставлено исследователям в 1966 году в сборнике "Статьи. Дневники. Замыслы", который стал библиографической редкостью и долгие годы оставался единственным широкодоступным источником для исследования творчества режиссера. Однако при подготовке нынешнего издания сверка с архивными оригиналами выявила многочисленные расхождения между текстами, представленными в сборнике 1966 года, и авторскими вариантами. И без преувеличения можно говорить о том, что тексты, представленные без искажения, предъявляют читателю нового Вертова.